После царского манифеста.

Вести с Дальнего Востока были весьма неутешительны. Наши войска терпели поражение за поражением в Маньчжурии. В марте 1904 года на крейсере «Петропавловск» погибли адмирал Макаров и известный художник-баталист Верещагин. Порт-Артур был осажден.

Вся страна была охвачена забастовками, вооруженными восстаниями, еврейскими погромами. Революция достигла своего апогея после 9 января 1905 года. Волнения перекинулись в деревню. Крестьяне жгли помещичьи усадьбы, самовольно захватывали земли. Войска не оставались безучастны. Там тоже вспыхивали бунты. Восстал броненосиц «Потемкин», и некоторые корабли поддержали его.

А на Дальнем Востоке все гибли и гибли русские солдаты. Либеральная буржуазия ждала каких-то уступок и милостей от царского самодержавия. Надеялись на Государственную думу как народное представительство.

И вот, наконец, 17 октября был издан государственный манифест, который фактически ничего не давал народу, а был лишь очередным маневром для репрессий. Тогда в народе ходил каламбур: «Царь издал манифест: "Мертвым - свобода, живых - под арест!"».

И Кострома не оставалась в стороне от революции. После разгрома Костромского комитета РСДРП для укрепления партийной организации Северным комитетом был направлен в Кострому Яков Михайлович Свердлов, который нелегально проживал здесь с ноября 1904 года и сумел сколотить и умножить костромскую организацию большевиков. С большим подъемом прошла демонстрация костромичей 1 мая. Митинг проходил на городском бульваре. Приняв резолюцию по листку «Первое Мая», выпущенном бюро комитетов большинства и редакцией ленинской газеты «Вперед», демонстранты с пением «Марсельезы» и «Варшавянки» организованными колоннами пытались пройти к Русиной улице, но у гостиницы «Старый двор» они были рассеяны полицией и казаками.

Самое большое выступление рабочих и учащейся молодежи в городе Костроме произошло 19 октября 1905 года в связи с опубликованием царского манифеста. Костромской комитет РСДРП организовал митинг около памятника Сусанину. Собралось несколько сот учащихся и рабочих. Выступали ораторы. В это время черносотенская организация «Союз русского народа» собрала мелких торговцев, приказчиков, кустарей, ломовых извозчиков и зимогоров с Молочной горы, которых натравила на участников митинга. С криками «Бей крамольников!» они оглоблями, палками, камнями и ножами начали разгонять и избивать митингующих. Было покалечено свыше ста человек, из которых в последующие дни некото-
рые умерли, а семинариста В. Л. Хатеновского забили до смерти на месте.

Особенно зверствовал с компанией молодчиков приказчик мучного торговца Михаила Лезова, который, преследуя учащихся, добежал до дома Каменских на Ца-ревской улице, куда спрятались несколько гимназисток, ворвался туда и начал поголовно избивать всех. Бил' железной лопатой и пытался протолкнуть своих жертв в очко холодной уборной.

Тут некстати оказались подруги моей сестры Жени -Беркина, Бекаревич, Мовшович и другие восьмиклассницы Григоровской гимназии. Шрам от лопаты на щеке Беркиной остался на всю жизнь. В тот день в Костроме со страхом ожидали еврейского погрома, а потому евреи свои магазины с утра вовсе не открывали, а прочие магазины были закрыты в самом начале митинга. Мы с товарищами, услышав о происходящем на Сусанинской площади, пытались туда пробежать, но путь нам преградил городовой, пришлось вернуться домой.

Няня Лиза ходила на базар и принесла самые свежие новости - так к вечеру мы знали все подробности этого страшного дня. <...>

Отгремели выстрелы на Дальнем Востоке. Русское правительство заключило позорное перемирие с японцами. Наши солдаты с тяжелым сердцем возвращались на Родину. А сколько их осталось спать вечным сном под белыми крестами на полях Маньчжурии и в стенах Порт-Артура... Война унесла жизни многих тысяч отцов и мужей, оставив осиротевшие семьи. В память о Японской войне позднее появились вторая песня о «Варяге», которую еще не забыли и сейчас:

Плещут холодные волны,

Бьются о берег морской,

Мечутся чайки над морем,

Крики их полны тоской...

Да еще марш-вальс «На сопках Маньчжурии». Лучше же других мне понравилось вскоре появившееся стихотворение. Там были такие строчки:

От павших твердынь Порт-Артура,

С кровавых маньчжурских полей

Калека, солдат истомленный,

К семье возвращался своей...

Далее в нем говорится о том, как солдат, вернувшись в Петербург, не нашел в живых никого из своих родных. Соседи на его вопросы отвечали: «Твой сын в Александровском парке был с дерева снят, а жена насмерть зарублена шашкой, мать избита казачьей нагайкой и до ночи едва дожила... а брат - погиб он у Черного моря, где их броненосец стоит». В этом стихотворении наглядно показаны все ужасы войны и суровая расправа царского самодержавия с революцией. <...>

20 декабря 1907 года за Лазаревским кладбищем в Костроме был повешен член боевой дружины Константин Никитич Козуев, а 10 января 1908 года на том же месте был казнен боевик Петр Иванович Терехин, гимназист В. В. Усов был убит в перестрелке с жандармами. Впоследствии погиб на каторге революционер Тюриков.

Множество было осуждено к заключению в крепость на разные сроки, сослано на поселение и отдано под гласный и негласный надзор полиции. С ноября 1905 до июня 1907 года во главе Костромской организации РСДРП стоял большевик А. М. Стопани, который для большей конспирации работал заведующим статистическим бюро лесного отдела губернской земской управы, находившейся на перекрестке улиц Русиной и Дворянской. Весной 1907 года
Стопани уехал в Лондон для участия в работе партийного съезда. И там он из газеты «Товарищ» узнал, что его «арестовали» в городе Костроме. Оказалось, что полиция и охранка давно разыскивали руководителя Костромского комитета под кличкою Карп, но им не было известно, что под этой кличкой скрывался Стопани. Придя на его квартиру, полиция застала там ночевавшего товарища и, приняв его за Стопани, арестовала, а тот некоторое время умышленно не разубеждал их в этом, с тем чтобы они не напали на след настоящего Стопани.

Вернувшись со съезда, Стопани вынужден был партийные дела сдать другому товарищу и срочно выехать из города Костромы. Партийным организациям города пришлось временно уйти в подполье. <...>