Тревожные события

На улице перед клубом «Красный ткач». Нач. XX в.

В это время слышалось много новых слов, таких как революция, самодержавие, агитаторы, провокаторы, митинги, сходки и прочее. Значение их понималось плохо. Мне было совершенно непонятно, для чего учащиеся устраивают «беспорядки» и «волнения», зачем рабочие бастуют и почему к ним идут учащиеся.

Больше других мне нравилось новое слово «прокламация». Представлял ее в виде красивой, большой картины и очень просил сестру Женю, чтобы она где-нибудь мне достала ее и показала. Я завидовал полицейским и стражникам - тому, что они отбирали эти картины у рабочих, и
думал, что у них прокламаций очень много, что они развешивают их у себя в комнатах. Мы даже ссорились с братом Володей из-за того, что он собирался все подаренные мне прокламации у меня отобрать.

Еще хотелось где-нибудь достать «пароль», с которым рабочие ходили на тайные собрания. Представлял пароль как что-то вещественное, вроде красивой деревянной игрушки. Вот таковы были мои первые впечатления о грядущей революции 1905 года.

В эти же дни впервые увидел я в Костроме казаков. Мне очень нравились их красные лампасы, шашки и нагайки. Казачьи офицеры в серебряных погонах и в галунах лихо скакали по улицам города. Зачем они в Костроме, я не понимал.

Губернатор Князев стал разъезжать в карете, запряженной парой вороных рысаков и в сопровождении «почетного» эскорта из четырех юных черкесов, а раньше он всегда свободно и просто прогуливался по городу пешком. На парадном крыльце губернаторского дома, кроме постоянного швейцара в ливрее, появился караул из двух вооруженных черкесов.

Немудрено, что в то время я знал этого губернатора, как и всех последующих, так как, живя неподалеку, ежедневно видел их на Муравьевке и часто на богослужении в церкви.

Родители выписывали местную газету, выходящую в то время под разными названиями, а также «Русское слово» и журнал «Ниву». Мама и няня Лиза читали их, и мы были в курсе текущих событий.

По всему чувствовалось приближение каких-то тревожных событий. Поговаривали о рабочих «беспорядках»
в Петербурге, Москве и других промышленных центрах. Более дальновидные политики ожидали войны.

Мог ли я в то время предполагать, что рабочая Кострома уже активно готовилась к революции. Уже начинали создаваться боевые дружины, которые вооружались огнестрельным оружием и самодельными бомбами, работали подпольные типографии, выпускавшие листовки, прокламации и размножавшие экземпляры ленинской газеты «Искра», имелись явочные квартиры, активно работал Костромской комитет РСДРП. Во всем чувствовалась подготовка к грозным революционным событиям.

Полиция и жандармерия готовилась по-своему: увеличивали количество шпиков, вербовали провокаторов, городовым и стражникам было приказано «отпустить клинки», то есть отточить шашки, увеличилось количество арестов революционных рабочих, усилилась слежка за либеральной интеллигенцией.