Празднование 300-летия дома Романовых в Костроме

Для царской России 1913 год был юбилейным годом - исполнялось 300 лет царствования дома Романовых, а Кострома, считавшаяся «колыбелью» этой династии, готовилась праздновать юбилей особо торжественно.

Губернские и городские власти начали подготовительные работы к юбилею еще с 1909-1910 годов. Помимо текущего ремонта существующих домовладений и общественных зданий, который возлагался целиком на домохозяев и соответствующие организации, по линии городского управления было запланировано и принято к немедленному выполнению следующее: переоборудование и расширение сети городского водопровода с постройкой водонасосной станции, с фильтрами и отстойными баками на берегу Волги, около Молочной горы. Предусматривалось увеличение протяженности водопроводной сети по направлению к фабрикам, а также постройка водонапорной башни на Мясницкой улице.

Кроме этого, начато было строительство городской электростанции общего пользования мощностью 400 кВт.
Здание электростанции было запланировано и построено рядом со зданием городского водопровода. В общем виде эти два здания сохранялись до последних лет.

Вскоре началось строительство зданий музея и больницы Федоровской общины сестер милосердия Красного Креста.

Из всех подготовительных мероприятий самым сложным и ответственным было утверждение проекта памятника 300-летию дома Романовых. Разрешение этой задачи целиком взяло на себя правительство, утвердив из многочисленных представленных на конкурс проектов проект скульптора Адамсона. Костромскому дворянству было предоставлено право заняться сбором средств на это строительство. Место для будущего памятника было отведено на краю Соборной площади, у самого обрыва к Волге.

Здесь я перечислил более крупные объекты капитального строительства, которых без юбилея костромичам, быть может, скоро не пришлось бы увидеть, но были постройки и другого значения, которые требовали больших материальных затрат, но имели только лишь временное значение, в основном в дни празднования. К таким мероприятиям надо отнести: постройку красивого павильона на обрыве к Волге около соборной ограды, который назывался «Царская беседка», шатра у предполагаемого памятника, нескольких пристаней-дебаркадеров в стиле старинных ладей екатерининских времен, а также павильонов сельскохозяйственной выставки в районе между современными улицей Подлипаева и Коротким переулком. На очищенной от дровяных складов и жалких лачуг обширной территории было построено не менее тридцати одно- и двухэтажных павильонов в древнерусском стиле из гладкоструганых бревен со сложной резной отделкой. На выставочной площади была сооружена из бетона скульптура русского богатыря в полном вооружении, сидящего на могучем боевом коне, построили старинную деревянную звонницу с набором всей гаммы блестящих колоколов.

На все запланированные мероприятия требовались большие денежные средства, но государство ассигновало крайне скупо, надеясь на благотворительность.
Кострома давно ожидала специального здания для краеведческого музея, так как накопленные за долгие годы архивные, археологические и палеонтологические экспонаты были размещены в совершенно непригодных для этой цели помещениях. Ученая архивная комиссия в течение десяти лет собирала пожертвования и, только воспользовавшись юбилеем, сумела приступить к постройке специального здания музея, который был открыт под названием «Романовский». Не особенно лестный отзыв по поводу его архитектурного стиля дает архитектор Г. Лукомский в своей статье «Барокко и классицизм в архитектуре Костромы». Он пишет: «Но недавно рядом (с зданием Дворянского собрания) воздвигли ужасающее здание будущего музея дома Романовых. Этот ложнорусский стиль убьет теперь все то очарование, что здесь давал шелест деревьев, ветви которых так низко и ласково свешиваются над львами и бросают прохладные тени на белые стены ограды».

Это заключение старого специалиста переполнено идиллией красоты, которая более понятна архитекторам, скульпторам и художникам, чем рядовому костромичу, более трезво и практично смотрящему на окружающую его жизнь.

Точно так же в ложнорусском стиле было построено здание больницы «Красный Крест» на Нижне-Дебринской улице, ниже Муравьевки.

Костромичи в то время очень нуждались в больницах и во врачебной помощи, но государство не нашло нужным отпустить средства на это строительство, и больничный корпус был построен на средства Федоровской общины Красного Креста.

При подготовке к торжествам большое внимание было обращено на настроение людей. Путем монархической пропаганды по церквам, учебным заведениям, в казармах и даже в рабочих общежитиях и клубах возносились заслуги романовской династии, и в основном здравствовавшего в то время «августейшего семейства».

К юбилейным торжествам всем учащимся мальчикам и юношам было предложено иметь белые тужурки и белые чехлы на фуражках, а девчонкам и девушкам белые фартуки, нарукавники, пелерины на форменные платья. Учителя, чиновники и все служащие обязывались иметь
также парадную летнюю форму при всех положенных по чину регалиях.

Небывалая работа ожидала портных, портних, модисток, шапочников, сапожников и прочих ремесленников. Все подобные мастерские и отдельные мастера были завалены работой за много месяцев до торжеств. Бойко торговали ходовыми товарами мануфактурные торговцы и галантерейщики. Немалую подготовительную работу проделали судебные органы, жандармское отделение и полиция по очистке города Костромы от политически неблагонадежных людей, которых постарались заблаговременно выслать за пределы Костромской губернии. Малейшее подозрение давало повод к заключению в тюрьму или в камеру предварительного заключения. Охранка и полиция особенно строго следили за всеми приезжающими в город и гласно или негласно проверяли личность каждого вновь прибывшего. Выборочно проверялась и почтовая корреспонденция. На ноги был поставлен весь актив тайной полиции.

За несколько недель до торжеств в Кострому прибыли лейб-гренадерский Эриванский полк из Петербурга, отборная сотня конного Кизляро-Гребенского казачьего полка и сотня 30-го Донского казачьего полка.

За несколько дней до празднования на улицах города появились франтоватые офицеры и нижние чины столичной полиции и жандармерии, а сколько было их без официальной формы, секретно - это простому костромскому обывателю известно не было.

Губернатор Шиловский, видимо, по мнению правительства, не мог в должной мере обеспечить безопасность «августейших гостей», а потому еще в конце года на его место был назначен действительный статский советник, егермейстер Двора его величества Стремоухов Петр Петрович, мужчина средних лет, вылощенный царедворец, ярый монархист, поклонник и покровитель «черной сотни» и всех их организаций. На такого начальника губернии, конечно, можно было положиться, такой не подведет, и он действительно не подвел.

В последние дни перед празднованием было много работы и заботы у домовладельцев. Им предложили восстановить пресловутые фонари на воротах домов, покрасить фасады и заборы, выровнять тротуары, углубить водосточные каналы и покрасить тумбы, фонарные столбы.

Кострома переживала горячие дни. Все жители были заражены этим праздничным подъемом, а уж нам, мальчишкам, работы было больше всех. Мы толпами бегали смотреть на строительства выставки, больницы, музея, и успевали везде.

Всем очень хотелось ускорить приближение этих торжественных дней. Немало потрудились «отцы города» и органы, обеспечивающие порядок и заботу о безопасности «высоких гостей», у которых главной эмоцией была забота и страх за свою жизнь. Это и понятно. В памяти народа еще свежи были Кровавое воскресенье, Ленский расстрел рабочих на далеких золотых приисках в 1912 году, давший мощный подъем революционного движения по всей стране, в особенности в таких рабочих центрах, каким была Кострома.

Для встречи «дорогих гостей» все было продумано довольно основательно. Поскольку этот юбилей праздновался во всероссийском масштабе, то в основном подготовка к нему велась с верхов.

Были отчеканены юбилейные бронзовые медали с изображением голов царя Михаила Федоровича и императора Николая II, а также серебряные рубли с таким же изображением и указанием юбилейной даты. Заблаговременно было подготовлено большое количество именных ценных подарков для «достойных», в виде золотых и серебряных часов, портсигаров, жетонов и прочее. А сколько было заготовлено роскошных адресов, пригласительных билетов, специальных пропусков, программ празднества и т. д.

Празднование началось в Петербурге в феврале 1913 года, а с середины мая оно должно быть продолжено по следующему маршруту: до города Нижнего Новгорода по железной дороге, а оттуда по Волге с остановкой в Костроме, Ярославле и Угличе и далее снова специальным поездом до Москвы. Следовательно, был избран маршрут, по которому шло посольство из Москвы в Кострому для приглашения на царство Михаила Федоровича, но в обратном направлении.

В последние предпраздничные дни ежедневно по несколько часов все учащиеся тренировались, маршируя по городу с деревянными, бутафорскими ружьями. Учащиеся женских учебных заведений маршировали с букетами цветов.

Вот, наконец, наступили долгожданные дни. Надо сказать правду: все, от мала до велика, с нетерпением ожидали приезда «Божьего помазанника» и его «августейшего» семейства. Ведь костромичи еще не видели ни одного живого человека из царствующего семейства. Всем хотелось скорее и поближе увидеть гостей.

Большие реставрационные работы были произведены в Ипатьевском монастыре за рекой Костромой, где решили организовать царскую резиденцию и провести первую встречу.

Хозяева города наивно думали, что царь и его семейство рискнут провести ночи на берегу, но этого не случилось. За два-три дня в Кострому стали приезжать высшие офицеры и гражданские лица из императорской свиты, министры и великие князья.

19 мая празднично украшенный город с самого раннего утра ждал приближения речной флотилии. Всем населенным пунктам, расположенным по берегам Волги от Нижнего Новгорода до Углича, было приказано строить арки, украшенные национальными флагами, государственными гербами, императорскими вензелями, верно-подданнейшими аншлагами и лозунгами. Все взрослое население обязывалось выходить на берег и приветствовать флотилию криками «Ура!».

Прибрежные сельские церкви должны были встречать гостей колокольным звоном. Флотилия двигалась серединой фарватера реки, нигде не останавливаясь, до самой Костромы, лишь замедляя ход около городов и крупных населенных пунктов. С рассветом весь берег Волги против города и с городской стороны заполнялся
празднично одетым народом. Каждый стремился занять свое место ближе к реке или на холмах у собора, маленького бульварчика, на городищенских холмах, а также на стрелке.

Нас, гимназистов, установили развернутым строем по двое по Ильинской улице, от пристани «Самолет» до Гусиной улицы. Против нас стояли гимназистки Григоровской гимназии. Как только царская флотилия показалась около Татарской слободы, по удару большого соборного колокола раздался оглушительный колокольный звон всех сорока церквей. С заволжской стороны, от Городища, раздались залпы артиллерийского салюта. Вдали, около Ипатьевского монастыря, а также на городской стороне играли духовые оркестры. Народ криком «Ура!» приветствовал «царственных гостей».

Флотилия в составе пароходов «Межень», «Стрежень», «Свияга», «Царевич Алексей» и «Царь Михаил Федорович», эскортируемая паровыми катерами речной инспекции, медленно проплыла мимо города к Ипатьевскому монастырю.

Царь Николай II со своим семейством находился на пароходе «Межень», и все они у города вышли на палубу, приветствуя костромичей. Так как флотилия шла центром реки, то за дальностью расстояния рассмотреть кого-либо было очень трудно.

После проезда гостей учащихся распустили по домам, на завтрак, с тем чтобы через три часа всем быть на тех же местах.

Первая встреча состоялась в районе Ипатьевского монастыря. Там собрались высший генералитет, царская свита, представители костромского дворянства, сановники, «отцы города» и войска. После церемониала встречи все проследовали в монастырский храм, где был отслужен торжественный благодарственный молебен, после чего состоялся парад войск Костромского гарнизона совместно с прибывшими ереванцами, кизляро-гребенцами и донцами.

После осмотра древностей Ипатьевского монастыря, усыпальницы Годуновых, дворца Михаила Федоровича гости и сопровождающие их лица водным путем направились в Кострому, где все уже было готово для торжественной встречи. По маршруту следования гостей по обеим сторонам улиц стояли плотным строем учащиеся, за ними были натянуты канаты, за которыми разрешалось стоять неорганизованному населению. Между рядами учащихся и населением была цепь полицейских, жандармов и каких-то типов в штатских костюмах. Внешне казалось, что детям и учащимся выделены наилучшие места, чтобы лицезреть «обожаемого монарха» и его свиту, а на самом деле это было придумано исключительно из страха и предосторожности с расчетом, что никто не решится бросить бомбу через головы детей.
Во время проезда процессии не разрешалось открывать окна, залезать на крыши домов и на деревья, но это указание полиции везде нарушалось, и нарушителей не преследовали.

Все шло по плану, лишь подводила погода, с утра угрожавшая дождем, а к вечеру разразившаяся грозой и ливнем.

Хочется сказать еще об одной детали. Трудно объяснить, почему для передвижения по городу был полностью исключен автотранспорт, хотя к тому времени в Костроме уже были легковые и даже грузовые автомашины.

Откуда-то появились прекрасные вороные рысаки, управляемые представительными бородатыми кучерами в блестящих бутафорских костюмах. Открытые экипажи блестели на солнце своим черным лаком. Нам, стоявшим у самой пристани, отлично было видно, как царь и его семейство, окруженные блестящей свитой и встречающим городским и губернским начальством, выходили по красному сукну пристанского мостка, как все размещались по экипажам и ехали по Ильинской улице на Русину. Первым на паре вороных рысаков, стоя лицом к царю, ехал губернатор Стремоухов в своем белом придворном мундире, с красной лентой через плечо (орден Станислава I степени), со шпагой и в треугольной шляпе с плюмажем. За ним следовал экипаж с царем Николаем II, его супругой и матерью Марией Федоровной, а далее экипажи с дочерьми и наследником Алексеем, с которым неотлучно находился великан, красавец матрос Деревянько. Свита и генералитет ехали сзади.

У меня до сих пор перед глазами стоит фигура одного странного гостя, ехавшего среди свиты. Он был в возрасте старше сорока лет, с длинной черной бородой, острижен под кружок. Обращала внимание его одежда: черный мужицкий кафтан, белая шелковая русская рубашка и черные шаровары, заправленные в русские сапоги. Говорили, что это был Гришка Распутин, но сказать наверное не могу, так как среди фамилий гостей, опубликованных в официальной прессе, этой фамилии не упоминалось. Их величества в сопровождении свиты и генералитета с пристани проехали в губернаторский дом.

Я, как и все подростки и взрослые костромичи, в этот день испытывал какую-то торжественность. Нам пришлось своими глазами видеть российского самодержца, «помазанника Божьего», как в то время именовали царя.
Какое-то чувство благоговения, умиления и в то же время страха испытывал каждый при виде этого невысокого, худощавого, рыжебородого полковника, с ничего не выражающим холеным, с небольшим отеком лицом. Надменный вид и осанка ее величества Александры Федоровны были много величественнее, чем у ее венценосного супруга.

Дочери не блистали красотой, но были богато и просто одеты в совершенно одинаково светлые костюмы, жалкое впечатление оставалось от вида наследника-цесаревича. Он очень плохо передвигался, и с пристани в экипаж выносил его на руках матрос-нянька. Оба дня мальчик был одет в матросский костюм, миловидное бледное лицо его отражало тяжелое хроническое заболевание.

Такое впечатление осталось у меня от всего семейства Романовых, за два дня пребывания гостей в Костроме мне удалось видеть их трижды. В первый день гости посетили губернаторский дом, где состоялся прием делегаций от всех учреждений и предприятий, а также религиозных общин и сект, Дворянское собрание, где также был прием делегаций во главе с уездными предводителями дворянства.

После всего был осмотрен недавно открытый местный музей. Резиденцией для отдыха и сна был избран один из пароходов флотилии, поставленный на рейд под охраной речной полиции.

Торжественные завтраки и обеды проходили в губернаторском доме, в Дворянском собрании, а также в Богоявленском и Ипатьевском монастырях.

Особенно торжественным был второй день празднества. С утра, после пышного богослужения в кафедральном соборе, процессия, возглавляемая высшим духовенством, направилась к специальному шатру, оборудованному в конце соборной площади для проведения церемонии закладки памятника 300-летия дома Романовых. Фундамент для будущего памятника был уже заложен. После специального молебна в этом шатре император, взяв два юбилейных серебряных рубля, положил их в лунку фундамента, то же сделали все члены царской фамилии, после чего Николай II заложил первый кирпич. Не знал «Божий помазанник», кому он заложил этот памятник. Тут же, на площади, состоялся парад всем войсковым соединениям. Мы в этот день стояли по пути следования на Борисоглебском переулке, а к 4 часам дня были переведены в район выставки. После парада царское семейство перешло в беседку, откуда его приветствовали толпы костромичей. После обеда был снова прием делегации прямо в губернаторском саду.

Большую изобретательность проявили земские дельцы, подобрав волостных старост и старшин: одного к одному, солидных, бородатых и, конечно, самых зажиточных. Все они были одеты в новые синие суконные кафтаны, в синие картузы и смазанные кожаные сапоги. У многих из них были какие-то медали, и у всех - большие медные бляхи на цепях, надетых через шею, это был знак государственной власти. Эта верхушка деревни на самом деле не могла представлять интересы крестьянских масс, но зато была ярым сторонником абсолютной монархии.

Благодаря теплой, ясной погоде прием крестьянской делегации состоялся прямо на свежем воздухе в губернаторском саду. Там же был организован торжественный обед, за которым старшины получили юбилейные кружки и гостинцы в шелковых платках с портретами Николая II и царя Михаила Федоровича.

Представлялась царю и преподносила хлеб-соль и еврейская делегация во главе с самыми богатыми и почетными купцами Гутманом, Домбеком и другими. Всем известно отношение главы «великой империи» к еврейскому населению, и совершенно непонятно было это представительство. Все это я описываю более подробно, потому что сам был свидетелем, смотря на все происходящее в губернаторском саду с соседнего двора дома Яковлева.

После приема и торжественного обеда царь с дочерьми посетил новую больницу Красного Креста, приняв участие в ее открытии, а также сельскохозяйственную выставку. Царица же во второй половине дня посетила Богоявленский женский монастырь, где вместе со своей свекровью Марией Федоровной и фрейлинами А. Вырубовой и другими пробыла несколько часов и приняла участие в торжественной трапезе в покоях игуменьи Анны (бывшей княжны).

Все костромичи сумели принять какое-то участие в этих торжествах, в большинстве своем хотя бы как пассивные зрители. Было устроено народное гулянье в первый день празднования в районе циклодрома, на территории, занятой в настоящее время областной больницей.

Принимались все меры для того, чтобы не допустить непосредственного общения простого народа с царем.

Кстати сказать, это гулянье полностью не удалось из-за грозы и проливного дождя.

С наступлением темноты город был иллюминирован расстановкой по тумбам плошек с горящим маслом, зажигались цветные фонарики, жгли фейерверки.

К вечеру второго дня костромичи проводили гостей. Под звон колоколов, звуки духовых оркестров, салют артиллерийских орудий и крики «Ура!» флотилия, эскортируемая катерами речной инспекции, вышла вверх по Волге, в г. Ярославль.

Все активные участники встречи получили награды по своим заслугам: одни - повышения по должности, другие - ордена, памятные подарки в виде именных золотых и серебряных часов, портсигаров и жетонов, а также высочайшие благодарности в указах и т. д.

Государственные служащие, офицерство, полиция и жандармерия получили, кроме прочих наград и подарков, еще и юбилейные медали. Нижним чинам войсковых соединений было подарено по одному юбилейному рублю. Особенно были отблагодарены полиция и жандармерия, они получили наивысшие награды. Им-то было за что: порядок и безопасность гостей были обеспечены.

Костромичи проводили гостей, постепенно начали убирать все праздничное убранство, за исключением выставки, которая функционировала до поздней осени.

Жизнь древнего волжского города вошла в свою обычную колею, до новых испытаний, которые были уже не за горами. Большое впечатление в сознании многих костромичей оставило это редкое событие. Каждый оценивал его по-своему. Много было довольных, обласканных и оцененных.

Вот, благодаря юбилею протоиерей о. Алексей Андроников получил орден святой Анны I степени и надел через плечо орденскую ленту. Полицмейстер Волонцевич и его заместитель Красовский были «пожалованы» именными золотыми часами с императорским гербом, а начальница епархиального училища Любовь Ивановна Поспелова в течение нескольких дней никому не давала руки, говоря: «Ее жал государь император». Уж очень она кичилась золотым жетоном и юбилейной медалью...