Старинный губернский городок

Cтаринный губернский городок Кострома в западной своей части отличался тихой, строго размеренной жизнью мещан, ремесленников, рабочих, а также купечества. Основным населением здесь были рабочие текстильных фабрик, фанерного и лесопильного заводов, а также мелких предприятий различного профиля: мастерских, парикмахерских, часовых, питейных заведений.

Крупные магазины размещались в Торговых рядах и в первом квартале улицы Русиной. В восточной и юго-восточной части города, за исключением окраин, жили более привилегированные слои костромского общества: промышленники, богатые купцы, государственные чиновники и зажиточные мещане. К началу XX века население Костромы было не более 42 ООО человек, не считая состава воинских частей и заключенных. В Костроме в это время мы видим много зелени: тенистые липовые, березовые и дубовые сады, почти у каждого домовладения три-четыре развесистых дерева. Панорама города с Волги, а особенно с противоположного берега от села Городища, была очень привлекательна и живописна. Заволжье всегда напоминало большую деревню, хотя там и находился железнодорожный вокзал. Никаких крупных производств в Заволжье не было. Население его состояло из ломовых и легковых извозчиков, мелких кустарей, торговцев и железнодорожных рабочих и служащих из соседнего села Селища. Кроме извоза, занимались здесь сапожным промыслом, продукция эта высоко ценилась крестьянами за прочность и относительную доступность по цене.

Городской берег Волги был очень оживленным. У самого маленького бульварчика находилась дачная пристань пароходства Набатова, за ней купальня. Дачные пароходики «Муравей», «Пчелка» и другие беспрерывно курсировали вниз по Волге, приставая к каждой даче. Много перевозилось товаров по Волге, и, должно быть, между пароходствами шла жесточайшая конкуренция. Одни общества вытесняли другие. Первыми же прекратили свое существование общества «Зевеке», «Зарубины», «Каменские». Прочнее держались пароходства «Кавказ и Меркурий», «Кашины», «Русь», «Общества по Волге» и «Самолет». Последние два пароходства имели наилучшие, быстроходные пароходы, предпочитаемые более обеспеченными пассажирами.

Общество «Русь» приобрело от «Зевеке» пароходы особой конструкции, называемые американскими. Они имели по две рядом стоящие передние части корпуса и высокие черные трубы, а за кормой - огромное колесо. Названия их были также американские: «Алабама», «Миссури», «Миссисипи», «Амазонка»...

На более тихоходных пароходах вся нижняя палуба приспосабливалась для перевозки скота и тяжелых грузов. Такса за провоз пассажиров на них была самая низкая, доступная для беднейших людей.

Несколько позднее пароходство приобрело более совершенные пароходы, с одной трубой, но с таким же задним колесом, названия их соответствовали драгоценным камням: «Алмаз», «Изумруд», «Топаз», «Бирюза» и другие. Они также были окрашены в белый цвет и имели деревянный корпус. Эти пароходы казались чище и быстроходнее.

Пристани и пароходы имели свою отличительную окраску. «Самолетские» - розовые, «Общества по Волге» - белые. Другие были голубые, фисташковые и т. п. Последней по течению реки являлась «казенная» пристань с белоснежными небольшими пароходами «Свия-га», «Межень» и «Стрежень». Они принадлежали речной полиции, выполняющей на реке инспекторские функции. Весь берег у пристани был завален штабелями ящиков, мешков, корзин и бочек с различными товарами. Эти штабеля прикрывались громадным брезентом. Шум, грохот, звон цепей и якорей, разноголосые гудки пароходов, крики и площадная брань грузчиков, снующих с огромными тюками взад и вперед по трапам, - все сливалось в единое целое, создавая картину напряженной работы Волжского порта...

От всех приволжских городов Кострома отличалась большим количеством церквей, окрашенных в белый, розовый, голубой и желтый цвета, с золоченными или посеребренными голубыми и зелеными главами и золотыми крестами. Все это необыкновенно украшало ансамбль купеческо-мещанского города. Кроме православных храмов были устроены домовые старообрядческие церкви, немецкая кирка, польский костел, еврейская синагога и татарская мечеть.

Кострома в начале XX века была очень красивым зеленым городом. Если бы мы в те годы жарким летом взошли на высокий городищенский холм, то перед нами раскрылась бы вся величественная зеленая панорама города, протяженностью свыше четырех километров.

Влево от нас, на стрелке, образованной Волгой и рекой Костромой, за белыми каменными стенами мы бы увидели твердыню православия - Ипатьевский монастырь с его златоглавым собором, а за ним - зеленую пойму заливных лугов. Правее далеко простираются каменные громады корпусов Кашинской фабрики. Ближе к берегу -фанерные и лесопильные заводы Кузнецова, Страшнова, Шиллинга с огромными штабелями бревен, пиломатериалов и дров.

Несколько выше - корпуса «арестантских рот», Григоровская женская гимназия, духовная семинария, пекарни, ночлежный дом, военные склады, базар и маленький бульварчик. На набережной мы увидели бы пристанские дебаркадеры. А несколько выше пристаней нам бросились бы в глаза доходные каменные здания, бани Зимина, богадельня, мукомольная мельница Аристова, а далее - винокуренный завод Третьякова и маслобойный завод Толстопятова. А там, за Черной речкой, на изгибе Волги, мы увидели бы Татарскую слободу с невысоким минаретом мечети, стоящей на самом берегу Волги.

Ярусом выше представилась бы нам панорама почти всего города с небольшим числом каменных особняков буржуазии, купцов и помещиков. Городскими воротами Костромы с давних пор являлись два высоких белых обелиска, украшенных золочеными двуглавыми орлами, -это главная городская застава, называемая Московской. Если подняться от нее по Молочной горе, то налево от нас будет каменное здание, принадлежащее когда-то пекарне Кореновкиной, и казенная винная лавка, около которой всегда была толпа постоянных посетителей. Здесь, направо, где раньше находилась пекарня Таганцева, а выше по обеим сторонам стояли лавчонки, торгующие различной неприхотливой снедью, пивные и чайные, с продажей крепких напитков.

Если мы поднимемся дальше, то справа увидим знаменитую в Костроме начала XX века чайную «Колпаки» (позднее здесь находилась типография им. М. Горького). Эта чайная была резиденцией правления костромского отделения знаменитого «Союза русского народа» -«черной сотни». Тут же нашло себе место Костромское общество трезвости. «Колпаками» эту чайную прозвали в народе за то, что официантки в ней носили белые колпаки, официально же она называлась «Чайная-столовая Общества трезвости». Здесь было самое оживленное место в городе. Говор, грохот колес, ржание лошадей, площадная брань, драки подпивших людей - все сливалось в сплошной гул бойкого торгового места.

Поднявшись в гору, мы оказались бы около большой розовой часовни, стоящей как раз против Молочной горы. Эта часовня была построена в конце 1880-х годов в память «убиения» царя Александра II. (В 1920-е годы она была разрушена.) За часовней находилась прямоугольная площадь, гладко утрамбованная и огороженная небольшими полосатыми черно-белыми столбиками. Ее называли «плацпарадом», так как здесь проводились строевые занятия солдат местного гарнизона и полицейских соединений.

Впереди - до сего дня сохранившееся здание гауптвахты. Когда-то на площадке около полосатой будки стояли часовые, на металлическом флагштоке подвешен был ярко блестящий колокол для вызова караула в «ружье».

А теперь пройдем через длинный сквер против Присутственных мест, который называли Ботниковским, мимо гостиницы «Кострома» и подходим к небольшой, розового цвета, церкви Воскресения на площадке. Она была огорожена металлической резной оградой и занимала довольно большую территорию в самом начале Русиной улицы (церковь снесли в конце 1920-х годов). Площадь между церковью, Гостиным двором и зданием городской думы называлась Воскресенской. Она была вымощена булыжным камнем, и на самой ее середине стояла высокая, трех этажей, водокачка, где в базарные дни останавливались сотни крестьянских подвод с различными сельскохозяйственными продуктами.

К зданию городской думы в сторону Русиной улицы примыкали Масляные ряды, а в сторону базара - Табачные.

От церкви Воскресения, если пересечь улицу по направлению к гостинице «Старый двор», выйдем на Ильинскую улицу и через главные ворота войдем на городской бульвар. Перед нами вид на широкую, тенистую липовую аллею, по обеим сторонам которой расставлены серые деревянные скамьи со спинками. Поперек аллеи подвешены большие круглые фонари с керосиновыми лампами внутри. Своим видом они очень напоминали турецкие барабаны. Аллея шла овалом, но повороты ее и противоположная часть в сторону базара и Соборной площади почти всегда пустовали, а посетители бульвара гуляли и отдыхали главным образом на центральной ее части, где была эстрада для духового оркестра. В овале за резным палисадником находился летний ресторан. По сторонам главной аллеи были узкие аллеи с простыми, скамейками. Во время гуляний по главной аллее взад и вперед ходили учащиеся, офицеры, чиновники, а по боковым - рабочая молодежь, горничные, солдаты и другая «простая» публика.

На территории ресторана, в глубине, стоял главный павильон с буфетом и кухней, перед ним на площадке находился красивый фонтан с мальчиком, державшим в руках большую рыбу, изо рта которой били струи воды. В бассейне фонтана всегда плавали живые рыбы, чаще всего стерляди. Рыбы привлекали к фонтану детей и подростков. С боков, по обеим сторонам фонтана, стояли беседки, по желанию клиентов закрывающиеся суровыми шторами. Там посетители могли заказать покушать, попить чаю, кофе, какао. Разгулявшиеся купцы и чиновники любили покутить в узкой компании в этих беседках. На бульваре было несколько павильонов с мороженым, сладостями и лимонадом. С городского бульвара боковыми воротами можно было выйти на Соборную площадь, мощенную мелким булыжником.

На этой площади проходили военные парады в табельные и так называемые «царские» дни, а также устраивались крестные ходы на крещенское водосвятие. Над Соборной площадью возвышался кафедральный Успенский собор с его пятиэтажной белой колокольней, раскрашенной синей отделкой, с большим количеством позолоты на главах и крестах. Оригинальные часы с золочеными стрелками были вмонтированы в верхней части колокольни на все четыре стороны. Они отбивали мелодичным боем каждый час, полчаса и четверть часа. Собор был окружен большой и высокой белокаменной оградой. Он был виден с пароходов за 10-15 километров от Костромы и весьма украшал общий ансамбль города. Собор был уничтожен в тридцатые годы XX века. С Соборной площади по маленькому бульварчику можно было спуститься к красивой белой беседке, стоящей на самом обрыве к Волге. Этот вал остался от крепостного сооружения, окружавшего в древности город. Из беседки открывался чудесный вид на все Заволжье. Кругом видны густые березовые рощи, в тени их костромские фабриканты Чумаковы, Зотовы и другие имели свои дачи.

Ну, а далее, конечно, стоит погулять на Муравьевке. Этот уютный уголок всегда был и остается до сих пор любимым местом отдыха костромичей, в особенности учащейся молодежи. Узкая аллея начиналась от Борисоглебской горы, где слева, на пригорке, за железной оградой стояла розовая церковь Бориса и Глеба, а напротив ее -губернаторский дом. От проезжей части дороги аллея отделялась простой деревянной изгородью и сплошной зеленой стеной акаций, где были установлены простые деревянные скамейки без спинок.

На выступах, называемых бастионами, стояли чугунные пушки времен XVII века. На углу Гимназического переулка эта часть аллеи прерывалась лестницей, с переулка шел косой проезжий спуск на Нижнюю Дебрю. Пройдя его и снова поднявшись по лесенке, мы попали бы на маленькую Муравьевку. Здесь была более широкая аллея и игровая площадка с игротекой, организованной каким-то благотворительным обществом. В определенные часы на этой площадке выдавались различные игрушки детям дошкольного возраста, пришедшим сюда со старшими для игры. Дети получали по выбору скакалки, деревянные кольца, кегли, даже трехколесные велосипеды и больших качающихся коней.

Муравьевка заканчивалась голубой церковью Всех Святых. Из крупных зданий здесь находились два барских особняка, епархиальное женское училище и классическая мужская гимназия. Электрического освещения в Костроме начала XX века не было, и даже центральные улицы освещались лишь керосиновыми фонарями с двухлинейными лампами; в самом центре были газокалильные фонари, а городские окраины и вовсе утопали в темноте. Весной и осенью, благодаря темноте и грязи всякое движение по этим улицам прекращалось. На некоторых, более оживленных углах и у Присутственных мест стояли белые с черными полосами деревянные будки для постовых городовых.