Перевоз через Волгу у Молочной горы. Нач. ХХ в.

Лодочные сюжеты городского лета

В начальных числах апреля Волгу ещё прочно сковывал ледяной покров, но на грязно-серой его поверхности уже виднелись водяные проплешины – наслуди, а у берегов поблескивали большие и малые закраины. Теплом растапливалась волжская переправная дорога, намороженная за зиму. Она тощала, становилась опасной. Пешие обыватели и саночные экипажи следовали по ней с повышенной осторожностью. Крестьяне Спасо-Никольской и Селищенской слобод скоро наводили ремонт собственным лодчонкам. Они, свежевыкрашенные, осмоленные, к моменту первых подвижек льда стояли в полной готовности. Начинался ледоход. Лед то шел в продолжение нескольких часов, то вставал. Выбирая удобный момент, крестьянские лодки переправляли пассажиров, коих вынужденные обстоятельства заставляли совершать рискованные путешествия.

Лодка-завозня у берега. Нач. ХХ в.

Лодкодержатели за много лет выучились умело лавировать между двигающимися льдами и, прилагая значительные усилия, успешно преодолевали речную стихию. В опасный сезон крестьяне имели порядочный заработок – цена за услуги была немалая. С возобновлением рейсов перевозных пароходов крестьянские лодки теряли доход, им выходили теперь случайные заработки от обывателей, желающих ночных переправ. Лодочники переключались на хозяйственные дела: возили всякие грузы, занимались ловом рыбы, отдавали лодки в прокат как прогулочное средство.

Лодки имели многие горожане. Обыкновенно они использовались для здорового семейного отдыха. К услугам лиц, не имеющих лодок, была станция, где катера отдавались в прокат «на часы и помесячно». Содержатели «мест под постановку лодок» брали их у города с торгов на арендный срок (два-три года). Кроме прокатных услуг здесь действовала торговля новыми катерами, принимались в покраску и ремонт старые обывательские суда, предлагались услуги по хранению.

Бывало, что лодочные места устраивались обособленными, но лодки больше содержались при торговых купальнях. Гуляния на Волге в катерах из всех общедоступных видов летнего отдыха костромичи почитали за лучшее времяпрепровождение. В дни воскресные и праздничные катера всегда оказывались сданными, их не хватало.

Лодочный промысел числился в разряде прибыльных дел, отчего и плата за право владения лодочным местом в торги каждогодно шла на повышение. Если содержатели купален уплачивали по сто рублей за место, то за места лодочные приходилось платить более шестисот рублей. Пользуясь монопольным правом проката, предприниматели назначали цены в зависимости от спроса, изрядно взвинчивая их при наплыве публики. Возмущенному обывателю приходилось только мириться с вольными ценами, ибо достать в городе хороший легкий катер для прогулок оказывалось весьма непростым делом.

Заплыв. Фотограф Д.И. Пряничников. 1913 г.

Горожане писали жалобы, просили о выработке такс. В ответ городское начальство сообщало, что считает излишним вмешиваться в «частные отношения», поскольку «наем лодок для катаний не является необходимою общественною потребностью, а лишь удовольствием». Устроить второе лодочное место было невозможно: весь волжский берег, бывший в черте города, состоял за городским самоуправлением, участки же, что числились за ним, сдавались для эксплуатации другим предприятиям за высокую арендную плату согласно береговой росписи их.

Радость речных, в особенности, семейных катаний часто омрачалась непристойным, а порой и совершенно возмутительным поведением отдельных лодочных компаний. Нередко распространялись над Волгой пьяные бранные крики, «громкое и несдержанное» пение, звуки от скандалов самого крайнего вида. Последние происходили от столкновения катеров с командами проходящих судов и буксиров. Праздные гуляки, разгоряченные напитками, стремились зацепиться за их рули и борта.

Пристань и лодочный причал в районе Ильинской ул. Нач. ХХ в.

Гласные города пытались выработать правила пользования лодками для установления на воде надлежащего порядка, но их благим устремлениям мешала уже известная ведомственная раздробленность волжских участков. При принятии таких правил получалось бы, что при переходе из городских вод в другие думские законы в них бы уже не действовали. И все так же безнадзорно и свободно скользили номерные и частные катера с красивыми названиями, наполненные публикой разного достоинства, из коей более всего неудобств от простонародных выражений выходило порядочному люду, в особенности барышням и дамам, красневшим от конфуза.

Утро на реке. Фотограф Н.А. Карякин. 1903, 10 июля

Порядок, благопристойность, лад всегда сопутствовали спортивному употреблению лодок. Пусть и не регулярно, но гребные состязания в городе случались. Хорошо устраивали дела лодочных состязаний члены Губернского гимнастического общества. Оно имело собственные катера, которые сдавались в прокат всем желающим за плату, сами члены общества пользовались льготной ценой. Для обывателей, «ищущих приятно-полезных развлечений», общество устраивало вылазки-прогулки в какую-нибудь пригородную живописную местность.

Лодки на Волге. Нач. ХХ в.

По приходе туда всякий мог откушать чаю, воспользоваться услугами буфета «без крепких напитков». Самые выдающиеся гребные гонки на призы общества состоялись летом 1913 года против «царской пристани» у юбилейной земской выставки…

Берег Волги в районе Нижне-Набережной ул. у Никольской (Христорождественской) церкви. Нач. ХХ в.

Кончалась навигация. Последними лодочный сезон заканчивали крестьяне заволжских слобод, перевозя «за дорого» публику во время ледостава.